Судебная реформа не встретила большого энтузиазма среди чиновников, отвечавших за состояние судебной системы и прокуратуры [41], и была вовсе остановлена вскоре после того, как в конце 1996 года в Конституцию страны были внесены изменения. По мнению Венецианской комиссии, это привело к абсолютному отсутствию системы сдержек и противовесов, аналогии которому нельзя найти ни в одной западной конституции [42].

В 2000 году страну посетил спецдокладчик по вопросу независимости судей и адвокатов Парама Кумарасвами, который в своем докладе по результатам первой и единственной миссии этого мандатария в Республику Беларусь писал: «...активная концентрация и сосредоточение исполнительной власти в руках президента превратили систему государственного управления из парламентской демократии в авторитарное правление. В результате система отправления правосудия вместе со всеми ее институтами, а именно судебными органами, прокуратурой и адвокатурой, была подорвана и больше не воспринимается как самостоятельная и независимая [43]. Таким образом, принцип господства права не действует». В докладе были приведены примеры, которые указывали на полное разрушение института судебной защиты и отсутствие независимости судей: «Контроль со стороны исполнительной власти за судебными органами и то, как в отношении независимых судей предпринимаются репрессивные действия, похоже, породили у многих судей чувство безразличия в отношении того значения, которое имеет независимость судебных органов в системе. Многие, похоже, смирились с порочными методами назначения, продвижения по службе и дисциплинарного наказания, а также с условиями службы. Эти методы являются нарушением международных и региональных минимальных стандартов независимости судебной системы» [44].

Отступление от принципа независимости судов и верховенства права было результатом и, по существу, целью исполнительной власти.

В 1997 году членство Республики Беларусь в Совете Европы было приостановлено в связи с тем, что последовавшие за референдумом выборы были признаны недемократическими. На протяжении последних более 20 лет ситуация с точки зрения баланса властей оставалась прежней, государство, сохранив де-юресвои связи с системой ООН, де-факто заявило об отказе от принципа pacta sunt servanda(«договоры должны выполняться добросовестно»)в своих коммуникациях с органами ООН, в том числе в случаях рассмотрения индивидуальных обращений лиц, чьи права и свободы были нарушены в стране [45].

Адвокатура, являвшаяся самой успешной и прогрессивной среди бывших советских республик в начале 90-х, вновь оказалась под контролем государства. Это случилось уже в мае 1997 года в связи с принятием Декрета Президента «О некоторых мерах по совершенствованию адвокатской и нотариальной деятельности в Республике Беларусь», которым многие положения Закона об адвокатуре 1993 года перестали действовать [46]. Вскоре было введено также Положение о квалификационной комиссии, в соответствии с которым министру юстиции и, собственно, Министерству юстиции были переданы полномочия, которые позволили прямое вмешательство в деятельность коллегий адвокатов, в том числе в вопросы выдачи лицензии, допуска к профессии и лишения возможности заниматься адвокатской деятельностью [47]. В последующие годы государственный контроль за адвокатурой только усиливался. При этом адвокатура не в состоянии была оказать сопротивление наступлению на институт.

Между тем, несмотря на давление, история знает примеры действий адвокатов и ассоциаций адвокатов в защиту принципов профессии.

Так, в начале 2011 года Президиум Минской городской коллегии адвокатов, который впервые в истории современной адвокатуры Беларуси был выбран демократическим путем на общем собрании адвокатов коллегии, отказался возбуждать дисциплинарное производство по представлению Министерства юстиции в отношении адвокатов Тамары Сидоренко, Павла Сапелко, Марианны Семешко, Владимира Толстика за высказывания о нарушениях прав их подзащитных – заключенных под стражу участников кампании по выборам президента 2010 года. Президиум коллегии сделал вывод, что выступления адвокатов в СМИ не могут являться нарушениями законодательства и норм профессиональной этики и преследованию не подлежат. После лишения в феврале 2011 года лицензий адвокатов Олега Агеева, Татьяны Агеевой, Владимира Толстика и Тамары Гораевой председатель МГКА Александр Пыльченко от лица Президиума коллегии публично заявлял об угрозе независимости адвокатов и адвокатуры как правового института со стороны Минюста.

Последовавшая за выборами президента 2010 года волна репрессий против адвокатов, которые защищали политических оппонентов действующей власти, привела не только к лишению ряда адвокатов права на профессию, но и к тому, что адвокаты боролись за свое имя, позицию адвоката и права своих клиентов.

В 2016 году его жалоба на события 2010 года была зарегистрирована в Комитете по правам человека, а в 2021 году было принято решение, в котором представлен срез ситуации в белорусской адвокатуре, и даны оценки деятельности исполнительной и фактически судебной власти как институтов, нарушающих основополагающий принцип независимости адвокатуры, а также свободу слова адвоката [48].

В своей речи на процедуре вручения ему награды Совета адвокатур и юридических сообществ Европы (CCBE) П. Сапелко сказал: «Министерство юстиции начало кампанию против тех адвокатов, которые защищали кандидатов в президенты. В частности, оно обвинило адвокатов в нарушении закона. Причина этой кампании заключалась в публичных заявлениях адвокатов, которые жаловались на физические страдания своих клиентов и нарушение их прав на надлежащую правовую процедуру. В феврале 2011 года Министерство юстиции лишило лицензии адвокатов Олега и Татьяну Агеевых, Владимира Толстика, Тамару Гораеву. Адвоката Валентину Бусько лишили лицензии за участие в мирной демонстрации против фальсификации результатов выборов. Позже Тамара Сидоренко и Владимир Букштынов, адвокаты Владимира Некляева, другого кандидата в президенты, также были лишены лицензий. В конце концов – меня тоже лишили права практиковать» [49]. В заключение, обращаясь к коллегам, он сказал: «...у нас нет сомнений, что мы поступили правильно, когда мы решили не отказываться от своих принципов и бороться против диктатуры».

Принципы адвокатуры защищали как адвокатура в лице Минской городской коллегии адвокатов, так и сами адвокаты, и они выполнили задачу по документированию фактов, идентификации и защите профессии [50]. Сила духа и преданность адвокатов не были сломлены, их роль в истории защиты прав человека заметна, вызывает уважение гражданского общества, всех представителей юридической профессии и стала примером для других коллег по цеху.

К сожалению, отстоять демократические начала и независимость института адвокатуры не удалось: в 2011 году Минюстом был проведен ряд комплексных проверок адвокатов Минской городской коллегии адвокатов, а также внеочередная аттестация всех адвокатов Беларуси, по результатам чего ряд адвокатов лишились своего статуса, а председатель МГКА был смещен с должности [51].

На фоне этого со стороны государства вводились новые методы по нейтрализации активных адвокатов и созданию фильтров, которые ограничили бы доступ в адвокатуру людей, близких к ценностям прав человека. Например, апробированная в 2011 году Минюстом практика аттестации адвокатов впоследствии получила широкое распространение как метод по нейтрализации активных адвокатов.

В 2011 году был принят новый Закон «Об адвокатуре и адвокатской деятельности в Республике Беларусь», который с одной стороны – по ожиданиям его авторов – за счет расширения полномочий Минюста должен был окончательно убить в адвокатах желание проявлять независимость, но с другой стороны – включил положения, позволяющие создавать «альтернативные» формы деятельности адвокатов. Государство тем самым пыталось объединить всех юристов под общим зонтиком Белорусской республиканской коллегии адвокатов, что, очевидно, должно было сделать государственный контроль более эффективным.